Читатели вправе задаться вопросом: а столь ли важно, что говорил за 17 дней до нападения фашистов на нашу страну тот же Калинин – человек, который, скорее всего, ни разу не держал в своих руках даже винтовки? Ведь не на нём (хотя он занимал высший государственный пост в СССР), а на руководителях наркомата обороны лежала персональная ответственность за обеспечение организации достойного отпора любому врагу, посягнувшему на пределы Отечества нашего. А новое советское высшее военное руководство (возглавившее Красную Армию после советско-финской войны), как мы только что упоминали, занимало , вроде, гораздо более трезвую позицию в вопросах укрепления обороноспособности СССР… 

     Действительно, пришедшая после окончания войны с Финляндией к руководству РККА «команда Тимошенко» слепым, ничем не обоснованным оптимизмом походя не грешила. Это – верно. Но не менее верно и то, что, во-первых, тот же Тимошенко и его ближайшие соратники далеко не всегда находили в себе мужество говорить в Кремле о действительном положении дел в нашей армии и в ориентированных на оборону отраслях советской экономики правду до конца и зачастую потрафляли явно страдавшему конфабуляцией (склонностью выдавать желаемое за действительное) Сталину, действуя по принципу «а в остальном, прекрасная маркиза, всё – хорошо, всё – хорошо!»; во-вторых, советское высшее военное руководство «тимошенковского набора», похоже. и само не вполне объективно оценивало уровень нашей реальной военной мощи и подчас «за деревьями не видело леса»: довольствовалось в определении степени боеготовности Красной Армии и того же вермахта преимущественно предельно примитивными арифметическими показателями, тогда как оно было просто обязано руководствоваться в первую очередь, образно говоря, категориями «высшей математики» военной науки и военного искусства…   

     Буквально накануне нападения гитлеровской Германии на СССР, в  19 часов 21 июня 1941 года Тимошенко доложил собравшимся в кабинете Сталина членам Политбюро ЦК ВКП(б), что в РККА отмобилизованы 303 дивизии. 186 из них развёрнуты вдоль западной границы, в том числе – 120 стрелковых, 40 танковых, 20 механизированных и 6 кавалерийских. Второй эшелон и резерв Главного командования находятся пока в зачаточном состоянии. Выдвигаются к границам 16-я, 19-я, 21-я и 22-я армии; готовятся к от- правке 20-я, 24-я и 28-я армии. Формируются 29-я, 30-я, 31-я и 32-я армии 1. 

     По ту сторону границы с Советским Союзом в это время было сконцентрировано около 190 немецких дивизий (в том числе в первом страте-

гическом эшелоне – 153 дивизии).

     В то же время на границах с СССР у гитлеровских захватчиков имелось около 4,5 тысяч самолётов; из них 3571 самолёт был немецким, 423 – румынскими, приблизительно по 100 – итальянскими и венгерскими, около 60 – хорватскими и примерно 50 – словацкими.

     Танковый парк РККА по состоянию на 1 июня 1941 года насчитывал 23 106 танков, из них 18 691 – боеготовых. В том числе имелось 549 танков «КВ» и 1105 «Т-34» (в общей сложности – 1654 танка новых образцов);  при этом 1475 единиц новой бронетехники находились в западных приграничных округах.

     Со стороны фашистской Германии на границах с СССР изготовились к броску на нашу землю 4 тысячи танков и штурмовых орудий.

     Заслушав все эти примитивно-арифметические сопоставления боевой мощи РККА и гитлеровского вермахта и подводя итог обсуждению данного вопроса на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) в последний предвоенный вечер, Сталин изрёк: «Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск» 16…

     Столь поверхностное отношение к обсуждению на заседании фактически единственного реального верховного властного органа в СССР (формальное правительство – Совнарком – не могло и шагу ступить без ведома Политбюро ЦК ВКП(б), а советский «парламент» – Верховный Совет – и вовсе был не более чем декорацией, но никак не подлинным органом власти) вопроса о боеготовности РККА в тот момент, когда всякому нормальному человеку было как день ясно, что, образно говоря, мир висит на одном-единственном волоске, который вот-вот оборвётся, просто потрясает…

     Судя по воспоминаниям хорошо знавших его людей, Сталин зачастую вспоминал вслух всем известные поэтические строки, давно уже ставшие признанным народным присловьем: «Гладко было на бумаге, да – забыли про овраги; а по ним – ходить…». Почему-то в то время, когда в восьмом часу вечера 21 июня 1941 года Политбюро заслушивало Тимошенко, жонглировавшего безыскусными арифметическими банальностями, действительно создававшими впечатление, что-де Красная Армия куда как сильнее гитлеровского вермахта, это присловье Сталину на ум не пришло… А «оврагов», не отмеченных в парадных докладах наркома обороны Политбюро, на поверку оказалось много, очень много, слишком много…

(Продолжение следует).